КОРНИЛИЕВ КОМЕЛЬСКИЙ В ЧЕСТЬ ВВЕДЕНИЯ ВО ХРАМ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ

После пожара 1552 г. в К. К. м. началось каменное строительство. В сотной грамоте 1631 г. указаны 2 каменные монастырские церкви - в честь Введения во храм Пресв. Богородицы и во имя прп. Антония Великого. В обители также имелись игуменская, казенная и 30 братских келий, за оградой - конюшенный, гостиный дворы, «да 2 швални, да товарня, да кожевня, д[вор] хомутеннои, д[вор] служебников монастырьских. У монастыря ж солодовня да кузница. Да на монастырском поле д[вор] коровеи» (Сотная. 1994. С. 109). В фондах Музея архитектуры Москвы сохранились схемы и наброски монастырского Введенского собора, разрушенного в сер. XX в. Это был 4-столпный 5-главый 3-апсидный храм без подклета. С юга располагался придел, в 1600 г. освященный во имя прп. Корнилия Комельского после установления патриархом Иовом общерус. празднования памяти основателя мон-ря. Особенности архитектуры объединяли Введенский собор с др. храмами, находившимися в пределах Ростовской епархии, напр. с собором Богоявления Авраамиева ростовского мон-ря (Седов. 1994. С. 102-103). На рубеже XVI и XVII вв., при игум. Иосифе, в К. К. м. возвели шатровую колокольню. Надпись на камне в стене уточняет дату постройки - 1599 г. (Ист. и стат. описание. 1855. С. 59). Возможно, ее строительство завершил игум. Алексий в 1604 г. (Седов. 1994. С. 106-107).

Корнилиев Комельский в честь Введения во храм Пресв. Богородицы мон-рь. Фотография. Нач. ХХ в.

По описи 1657 г., в К. К. м. находился каменный 5-главый Введенский собор, крытый тесом, с приделами в честь Усекновения главы св. Иоанна Предтечи и во имя свт. Николая Чудотворца; «да к тои же церкви приделана церьков, а в неи служба Феодора Стратилата, а другая служба преподобнаго чюдотворца Корнилия над ево чюдотворцовым гробом, шатровая о дву главах; а на них кресты железные». Каменный храм прп. Антония был теплым, трапезным, «об однои главе, а на неи крест железнои, крыта тесом» (Отписная книга. 1994. С. 132). К каменной колокольне («верх шатров, крест на неи железнои») была «приделана» другая каменная колокольня, меньших размеров, «верх шатровои же, крест на неи древянои, обоян железом белым». Под маленькой колокольней находилась книгохранительная палата, а под большой - ризница (Там же. С. 145, 153). Во 2-й пол. XIX в. на 4-ярусной колокольне (кон. XVI в.) висели 12 колоколов, самый большой из них - 108-пудовый, работы амстердамских мастеров.

В XVIII в. монастырские строения ветшали. Согласно описи игум. Иувеналия (Воейкова) 1775 г., у Введенской ц. «снаружи и внутри на стенах и в сводах… разселины… во время дожей сковозь кровлю по швам во многих местах паперти проходит вода… Пазушины и своды почти никогда не просыхают, отчего подмаска и кирпичи отваливаются», в ц. прп. Антония «на трапезе же и на протчем строении кровли деревянныя все погнили… от чего своды приходят в самую к падению опасность», настоятельские кельи названы «весма ветхими и к жителству не способными» (Переписные книги. 2011. С. 333).

Видимо, в нач. XIX в. финансовое положение К. К. м. немного улучшилось, поскольку монастырские здания были поновлены. В 1811 г., при игум. Германе, возвели деревянную ограду, к сер. XIX в.- каменную, ограничивающую территорию обители с 2 сторон. С 2 др. сторон стояли каменные здания. К сер. XIX в. в К. К. м. находились каменные Введенский собор, теплая Воскресенская ц. с приделами прп. Антония Великого, святых Василия Великого и кнг. Ольги и надвратная ц. свт. Николая Чудотворца (1701) в юж. стене ограды. С юж. стороны к Введенскому собору примыкала каменная ц. во имя прп. Корнилия Комельского, а также деревянная церковь, освященная во имя св. кн. Александра Невского (вместо бывшего здесь ранее храма или придела во имя вмч. Феодора Стратилата). Из-за обветшания церкви во имя прп. Корнилия и во имя св. Александра Невского в 1854-1856 гг. были перестроены в однопрестольный храм во имя прп. Корнилия Комельского (Васильев, Биланчук. 2004. С. 221).

В 1876 - 80-х гг. XIX в. вологодский купец В. А. Гудков-Беляков над могилой своей жены на территории К. К. м. построил небольшую каменную ц. в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». В обители располагались каменный 2-этажный настоятельский корпус, 2 братских корпуса, каретники, конюшенный, скотный дворы, большая изба для монастырских служителей и богомольцев «из простого народа», каменная сторожка. По углам каменной ограды стояли башни. В 1889 г. в мон-ре открылось начальное уч-ще, находившееся под опекой настоятеля и братии, к нач. ХХ в. имелась гостиница для богомольцев - неск. деревянных корпусов на берегу р. Нурмы. За оградой стояли 3 часовни: 2 - на Московской дороге, 3-я - над колодцем с минеральной водой с пристроенными лечебными купальнями.

Мощи основателя почивали в ц. прп. Корнилия под спудом. В 1821 г. была устроена деревянная рака с медными посеребренными листами. Сверху находился образ прп. Корнилия «в рост», украшенный серебряной ризой. В том же храме были могилы преподобных Лаврентия и Кассиана, преемников прп. Корнилия. В Воскресенской ц. почитались копия с чудотворной Владимирской иконы Божией Матери и чудотворная икона прп. Корнилия Комельского. В XIX - нач. XX в. жители г. Грязовца (бывш. монастырского с. Грязивицы) брали эти иконы в крестные ходы во времена неурожаев, эпидемий и т. п. В Воскресенской ц. «за стеклом в особом футляре, сделанном в виде аналоя» хранились часть власяницы и фелонь, принадлежавшие прп. Корнилию. В монастырских описях 2-й пол. XVII в. упоминаются «судки чудотворца Корнилия деревянные» (Переписные книги. 2011. С. 330). Пользовался почитанием и колодец на Московской дороге, выкопанный прп. Корнилием, над к-рым стояла часовня.

В качестве вклада во владимирский в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-рь в 1617 г. в К. К. м. попала кн. «Беседы Иоанна Златоуста» (1592). На ней имелась запись: «Писана… з добрых переводов честных монастырей Заволжских Павловского и с перевода преподобного отца нашего святаго старца Корнилия Комельского чюдотворца, а перевод его руки; а правлена на Москве» (Кукушкина. 1999. С. 124).

Документы по истории К. К. м. хранятся в ГА Вологодской обл. (Ф. 496. Вологодская духовная консистория; Ф. 883. Н. И. Суворова; Ф. 1260. Коллекция столбцов XVI-XVII вв. и др.). Значительная часть материалов по истории монастыря XVIII - нач. XX в. собрана в Ф. 520 (Корнильево-Комельский мон-рь). Здесь же сохранилась Копийная книга актов монастыря - основной источник сведений по истории формирования монастырской вотчины в XVI-XVII вв. Большое количество источников сведений по истории К. К. м. хранится в РГАДА (Ф. 197, 237, 281, 1209 и др.), в Арх. СПбИИ РАН, ОР РНБ, ВГИАХМЗ и других. Часть материалов опубликована (ИРИ. Ч. 4. С. 661-704; Акты. 1994. С. 94-107; Сотная. 1994. С. 108-129; Отписная книга. 1994. С. 130-169).

С момента основания К. К. м. являлся одним из центров книгописания. Перепиской книг занимался сам прп. Корнилий. С обителью связана деятельность известных книжников - пострижеников прп. Корнилия каллиграфа Исаака Собаки и мон. Артемия († ок. 1575). На рубеже XVI и XVII вв. в мон-ре хранилась сборная рукопись, содержащая «Повести о видении Антония Галичанина», которую переписал мон. Досифей (Топорков (Вощечников)).

В Смутное время (нач. XVII в.) б-ка понесла существенные потери. Часть книг вывезли «черкасы», некоторые рукописи были изъяты для разоренного литовцами вологодского Софийского собора. В описи 1657 г. отмечены 221 рукописная и 114 печатных книг, а также еще 16 книг (не указано, печатных или рукописных). Описание 1657 г. свидетельствует, что в каменном монастырском книгохранилище кроме книг ВЗ и НЗ, уставов, богослужебных текстов находилось значительное число четьих книг. Данных о житийной лит-ре мало, поскольку все жития, кроме Жития свт. Николая Чудотворца, входили в состав сборников, содержание которых не раскрыто. Заметное место занимали труды отцов Церкви: святителей Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Василия Великого, преподобных Ефрема Сирина, Исаака Сирина, Иоанна Дамаскина, рукописи святых Дионисия Ареопагита, Петра Дамаскина, «Григория Беседовника» (свт. Григория, папы Римского), Симеона Нового Богослова, Григория, еп. Омиритского. Имелись в монастырской б-ке «Повесть о Варлааме и Иоасафе» и «Лимонарь, сиречь цветник» (К., 1628; извлечение из Синайского патерика).

В 1676 г. в монастырской б-ке находилось 223 рукописи, 122 печатные книги и еще 19 книг. К 2015 г. местонахождение большинства рукописей неизвестно. В хранилищах Москвы, С.-Петербурга и Вологды выявлено всего 16 рукописей кон. XV-XVIII в., происходящих из К. К. м. (Отписная книга. 1994. С. 153-156; Сергеев. 2008. С. 477-492).

В XIX в. состав б-ки немного изменился. По наблюдениям О. А. Наумовой, в 1885 г. монастырское книгохранилище насчитывало 367 книг в 487 томах. Кроме грамот и богослужебных книг имелись «Правила монашеского жития» (12 книг), «Устав общежития», «Алфавит духовный, в ползу иноком и мирским, богоугодне жити хотящим, написанный» митр. Киевского Исаии (Копинского), соч. «Об истинном христианстве» (в 4 кн.) свт. Тихона, еп. Воронежского и Задонского, «Училище благочестия», «Собрание поучений на все дни в году», «Указание пути в Царствие Небесное» свт. Иннокентия (Вениаминова), «Разсуждение о должностях пресвитеров приходских», «Наставление о собственных каждого христианина должностях», «Богословие» митр. Платона (Левшина), «Обед душевный» (в 2 т.), «Камень Веры» митр. Стефана (Яворского), «Добротолюбие», «Пращица - против вопросов раскольнических» еп. Нижегородского Питирима, «Устав общежития монастырского, составленный преподобным Корнилием», «Разсуждения» (в 12 кн.) и Устав скитского монастырского жития (в 12 кн.) прп. Нила Сорского, «Разсуждения о средствах сохранения и распространения древних писателей», «Духовный купец на духовном торжище и о купле на нем Царства Небесного» иером. Иоакима (Ельцова), Жития архиеп. Задонского и Воронежского свт. Антония (Смирницкого), прп. Паисия Величковского и др. Труды св. отцов насчитывали 49 книг, в т. ч. толкования Евангелия, «Беседы о покаянии Златоустаго», «Беседы на 14 посланий апостола Павла, Златоустаго», «Беседы» свт. Василия Великого и свт. Иоанна Златоуста, «Разсуждения о любви» прп. Максима Исповедника, «О должностях» свт. Амвросия Медиоланского, «Творения... с присовокуплением келейных записок» и «Летопись...» свт. Димитрия (Савича (Туптало)) и др.

Значительную часть собрания (23 книги) составляли исторические труды: «Летописец Российской истории», «Летописец Новгородский», «Краткая история Церкви» прот. В. И. Нордова, «История Российской иерархии», «Священно-библейская история в лицах».

Среди книг назидательного, воспитательного характера были «Слово архиеп. Платона», «Беседы Филарета - архиеп. Ярославского», «Беседы епископа Михаила», «Наставление правильно состязаться с раскольниками», «Разговоры между испытующим и уверенным о православии Восточной церкви», «Благоговейное размышление о жизни и смерти Иисуса Христа», «Полезное напоминание иноку в начале его подвигов», «О воспитании детей у древних христиан», «Ответы Никифора - архиепископа Астраханского», «Христианское чтение», «Домашние беседы», «Руководство для сельских пастырей» (Наумова О. А. Б-ки мон-рей Вологодской епархии // ЕжБК, 16-я. 2006. Т. 2. С. 189-193).

Имя прп. Корнилия как настоятеля К. К. м. впервые упоминается в купчей на пожню Антипинский наволок 1516 г. 18 сент. 1531 г. вел. кн. Василий III Иоаннович выдал жалованную грамоту на монастырские угодья в Вологодском у. игум. Кассиану, управлявшему К. К. м. во время удаления прп. Корнилия на Сурское оз. В 1538 г., при игум. Лаврентии (1538-1548), вскоре после разорения вотчины казанскими татарами, монастырь получил жалованную несудимую княжескую грамоту вел. кн. Иоанна IV Васильевича, освобождавшую монастырских крестьян на 5 лет от уплаты государственных повинностей и процентов по долговым обязательствам. В 1546-1547 гг., в настоятельство игум. Лаврентия во владение К. К. м. перешла Коптева Николо-Сретенская пуст. на р. Великой в Комельской вол. (Акты. 1994. С. 95-100).

Имена последующих игуменов упоминаются в поземельных монастырских актах (Черкасова. 2012. С. 289-322), публикация которых позволила уточнить годы настоятельства, приведенные в справочнике П. М. Строева (Строев. Списки иерархов. 1877. С. 750-751). Так, Исаакий возглавлял монастырь по крайней мере в 1562-1563 гг., а не только в 1563 г., игум. Адриан - в 1580-1587 гг., а не в 1580-1586 гг., игум. Иоиль настоятельствовал еще в 1621 г., в то время как Строев приводит 1620 г. как дату окончания его игуменства. Игум. Макарий, возглавлявший обитель с 1604 г., в 1610 г. был сослан в тюрьму Соловецкого в честь Преображения Господня монастыря. Игум. Маркелл - обвинен в казнокрадстве: в 1637 г. «вынял из казны украдом» 200 р. (Отписная книга. 1994. С. 160). В 1646 г. архиеп. Вологодский свт. Маркелл бил челом царю Алексею Михайловичу по поводу игум. Антония, к-рый без его благословения, не взяв антиминс, «святил храм Корнилия Комельского чудотворца, да октября в 5 день, тот же игумен Антоней святил… в монастырской своей вотчине на Грязивице храм». По царскому указу корнилиевский игумен должен был явиться в Вологду к архиепископу и просить прощения за «бесчестие». Игум. Кирилл возглавлял К. К. м. дважды. Первый раз - в 1663-1676 гг., после чего он был переведен в Глушицкий мон-рь. Известна челобитная, в к-рой старцы, слуги и монастырские крестьяне просят Вологодского архиеп. Симона вернуть игум. Кирилла в мон-рь (Черкасова. 2012. С. 309). Однако эту просьбу архиепископ выполнил лишь спустя 3 года: повторно игум. Кирилл настоятельствовал в 1679-1685 гг. С 1693 г. К. К. м. управляли архимандриты, последним из к-рых был Фаддей (1764-1770), после чего до закрытия в 1924 г. обитель возглавляли игумены.

В XVI в. в К. К. м. проживало до 90 монахов. В 1-й пол. XVII в., по данным сотной грамоты 1631 г., в мон-ре располагались 30 братских келий, в к-рых могли жить до 50-60 монахов. Точные сведения о насельниках во 2-й пол. XVII в. предоставляют описи монастырского имущества (отписные книги) 1656, 1657, 1659, 1661, 1676 гг. (ГАВО. Ф. 883. № 28; Ф. 647. № 1, 2). Так, если в 1657 г. в К. К. м. жили 54 монаха, включая игум. Рафаила, то в 1659 г.- уже 60 чел. К 1661 г.- всего 45 чел., причины происшедших перемен установить не удалось. Возможно, это было связано со сменой настоятеля.

Значительную часть насельников составляли слуги (служки), служебники и монастырские детеныши. Обязанности служек были разнообразны. Одни ездили с настоятелем, келарем или казначеем на ярмарки за товарами, другие трудились на монастырских службах, проживали в вотчине вместе с посельскими старцами. Иногда они участвовали в судебных делах в роли гонцов или сопровождающих. В 1636 г. монастырский слуга А. Богданов доставил строителю Обнорского мон-ря Феоктисту Калединскому царскую грамоту о мерах к поддержанию монастырского порядка. В 1683 г. обнорский слуга И. Ипатьев ездил посыльным в Галич, чтобы привезти к архиепископу для судебного разбирательства боярского сына Г. Болотова. Слуга К. Студеницын сопровождал в Москву отписные колокола, к-рые были сняты по приказу царя Петра I и отправлены на переплавку для пушек.

В военное время служек брали на воинскую службу. В 1604 г. царь Борис Феодорович Годунов собирал войско для борьбы с самозванцем. Практически из всех крупных монастырей Вологодского у. рекрутировали служек. К. К. м. выставил «десят человек конных да семь лошадей, да для бережения и корму 2 человека» (Боярские списки последней четверти XVI - начала XVII вв. и роспись русского войска 1604 г. М., 1979. Ч. 2. С. 124-126). В синодике К. К. м. записаны для поминовения имена 25 служек, «побитых на государевой службе» (ВГИАХМЗ. № 2008. Л. 231 об., 378 об.- 379). Состав служек часто менялся. При сопоставлении 3 списков насельников - 1657, 1659 и 1661 гг., содержащих соответственно 32, 30 и 29 имен служек, установлено, что лишь 11 чел. с 1657 по 1661 г. беспрерывно проживали в обители (Шамина. Из истории вологодских мон-рей. 2003. С. 149).

Служебники, как и слуги, работали на мон-рь по найму, но были ниже по своему положению. Численность служебников обители во 2-й пол. XVII в. составляла от 42 в 1657 г. до 19 чел. в 1659 г. В 50-х гг. XVII в. в мон-ре числилось не более 7 монастырских детенышей (вероятно, осиротевшие крестьянские и бобыльские дети, наемные люди). К 1764 г. в монастыре пребывало 50 монахов и 266 служителей (работников), в сер. XIX в.- 5 пострижеников, включая настоятеля, белый священник, диакон и 14 послушников - всего 21 чел., к нач. XX в.- ок. 30 чел.

Первые известия о вкладах в К. К. м., сделанных представителями различных сословий, относятся к сер.- 2-й пол. XVI в. Наиболее значительным из них был вклад старца Алипия, передавшего игумену Коптеву пуст. 22 вклада отмечены в монастырской приходо-расходной книге 1576/77 г. Все они являлись денежными. Наиболее крупный вклад (5 р.) сделал старец Каллистрат Москвитин («а в мире был Карп»). Известны вложения И. Кошелёва (3 р. без гривны) и старца Дионисия (2 р.). В 10 случаях деньги приносили «на молебен». Напр., «дал Калистрат на понахиду по родителех», «на Корнильеву годину (т. е. в день памяти прп. Корнилия Комельского.- И. Ш.) хрестьяне принесли на молебен», «Дмитрий Беляев, Ермола Городчиков, Нефед Садовник дали на молебен» и др. В 2 случаях вклады делали для поминания близких: «дали по брате князь Ондрей да Петр по князе Григоре 2 рубля», 1 руб., «что Малафеи по дяде своем по Иване Ларионове дал». Всего в 1577 г. в обитель в качестве вкладов поступило 96,5 р. 21 алтын 14 денег, что составляло ок. 40% годового монастырского дохода.

Обширную информацию о вкладчиках К. К. м. предоставляет монастырский синодик (ВГИАХМЗ. № 2008), в котором помимо князей, княгинь, высших церковных иерархов и представителей старейших боярских родов отмечены имена 584 чел. Для большей части вкладчиков (391 чел.) удалось определить социальное положение. Так, большинство записанных в синодике (101 чел.) были монахами. Как минимум 20 из них - постриженики К. К. м. Отмечены также имена монахов соседнего, Павлова Обнорского (6 чел.), Димитриева Прилуцкого (5 чел.), Спасо-Каменного, Григориева Пельшемского, Кириллова Белозерского, Сергиева Нуромского, Авраамиева ростовского в честь Богоявления, Герасимова Болдинского и др. мон-рей. Меньшее количество вкладчиков были светскими феодалами (89 чел.); примерно столько же (83 чел.) записаны как посадские люди. И лишь 60 вкладчиков принадлежали к крестьянскому сословию. Большинство из них (35 чел.) были вотчинными крестьянами К. К. м. из с. Грязивицы и деревень Ростилово, Синицы, Корбино, Дедово, Останино, Липняг, Заямье, а также из вотчины приписной Коптевой пуст. Отмечены имена крестьян, принадлежавших Павлову Обнорскому монастырю, архиепископу и др. Священников, в т. ч. и представителей церковной иерархии, среди вкладчиков отмечено 33, среди них - Вологодский архиеп. Маркелл, архиеп. Астраханский и Терский Пахомий, архиеп. Полоцкий Афанасий, а также церковнослужители из Вологды, Москвы, Кириллова, Соли Галицкой, с. Грязивицы и др. Монастырских слуг и служебников в синодике записано 15 и гос. служащих (дьяки и подьячие) - 10 чел.

В XVI - 1-й пол. XVIII в. К. К. м. оставался одним из крупнейших землевладельцев в Вологодском у. Первые земельные приобретения сделал прп. Корнилий. Известна его купчая 1516 г. на пожню Антипинский наволок (Отписная книга. 1994. С. 161). Эту пожню на р. Окольная Сухона продал обители Федор Алексеев Стогнин. В 1518 г. Акиндин Иванов дал мон-рю в качестве вклада половину пожни Засонбарихи, а Гридя Поликарпов Негодяев в 1530-1531 гг.- половину пожни Омельяновской. В 1536 г. вологжанин боярский сын Елизар Еремеев Володимиров дал пожню Стулиху в устье р. Киексы.

В 1538 г. казанские татары нанесли вотчине серьезный ущерб, поэтому в том же году К. К. м. получил жалованную льготную грамоту вел. кн. Иоанна IV Васильевича: население вотчины было освобождено на 5 лет от несения гос. повинностей. К этому времени во владении мон-ря уже находились деревни и починки в Комельской и Обнорской волостях, в т. ч. и Грязевитский починок. По-видимому, это одно из первых упоминаний в источниках совр. г. Грязовца (Акты. 1994. С. 98-100). К. К. м. принадлежали также земли в Белозерском у., на Ухтоме и др. Всего же в вотчине числилось 81 селение.

К 40-м гг. XVI в. относятся следующие документы: «данная» Н. И. Матафтина 1544 г., «данная» помещиков Демидовых 1545 г. и купчая Юрия Семеновича Ухтомского 1544 г. По первым 2 во владение К. К. м. перешли пожни Селедковская и Шестовариха (ГАВО. Ф. 520. № 114/19, 114/20). Купчая Юрия Ухтомского свидетельствует о продаже мон-рем князьям своих деревень на р. Ухтоме, к-рые находились в его владении еще до 1538 г. Князья Ухтомские мотивировали свою покупку тем, что это их родовые земли, на возвращение к-рых было получено разрешение вел. князя. Т. о., мон-рь продал 30 населенных пунктов. Но уже в 1544 г. князья Ухтомские уступили обители 4 выти в сельце Погорелом, взяв за них с игум. Лаврентия 200 р. (Там же. № 114/17). В 1547 г. кн. Василий Федорович Холуев-Ухтомский в своей духовной отказал игум. Лаврентию в Ухтомской вол. за 100 р. сельцо Борисоглебское с деревнями, починками и угодьями. По этой духовной К. К. м. получил сельцо, 4 деревни, 5 починков и пустошь, а также неск. наволоков на р. Ухтоме (Там же. № 114/21).

В 1547 г. настоятель Коптевой пуст. старец Алипий, оставшись в пустыни один, передал ее со всеми грамотами и документами на землю игум. Лаврентию. Пустыни принадлежало 13 починков. Но окончательно она была приписана к К. К. м. в 1596 г. (Акты. 1994. С. 100). В 40-х гг. XVI в. в мон-рь от Стефана, Ерофея и Андроника Селивановых по закладной в 4 р. поступила пожня на В. Сухоне.

К сер. XVI в. владения К. К. м. располагались в Комельской (47 починков) и Обнорской (24 деревни и 5 починков) волостях и за пределами Вологодского у. Обители принадлежали угодья на Окольной Сухоне.

В 1551 г. старец Савватий передал мон-рю пожню Саватьиха на р. Дубенке, в 1561 г. Губа Прокофьев по кабале в 2 р. передал мон-рю пожню на р. Леже, в 1565 г. Стефан Ильин Матафтин заложил в обитель пожню Ветреница на р. Леже, в 1570 г. Аверкий Годылев дал пожню Вошти на волоке Коневец, тогда же по закладной от Никиты Иванова с детьми поступила в монастырь пожня Якимиха на Окольной Сухоне. Ряд земельных угодий попал в К. К. м. в качестве вклада по душе. Так, в 1571 г. Кирила Остафьев Вахнев «по своей душе и по своих родителех в наследие вечных благ» дал пожни Лепентьевские по р. Вологде, Марья Федоровна Андреева в 1576 г.- пожню Андреиху на Окольной Сухоне, а сын боярский Федор Петухов в 1579 г.- пожню Долгушу на Долгом плесе на р. Вологде (ГАВО. Ф. 520, № 114/33, 114/36, 114/38, 114/41, 114/42). Но самым крупным приобретением во 2-й пол. XVI в. стала Перцова (Персова) пуст., в 1588 г. приписанная к обители.

Известны и царские пожалования. Игум. Исакий в 1563 г. просил у царя Иоанна IV Васильевича грамоту на владение дер. Комаровой и находящейся при ней мельницей на р. Обноре, «чтобы та деревня пуста не была и оброк бы царя и великого князя шол в казну, давати з году на год по тридцати алтын да пошлин с того оброку десят денег… впервые на Сретенье Христово лета 7071» (Акты. 1994. С. 101-102). В 1570 г. царь пожаловал мон-рю 4 выти рыбной ловли в Оназимском истоке. Этим истоком мон-рь владел совместно с Прилуцким мон-рем: «...а пятую рыбу в том истоке ловят Прилуцкого монастыря старцы». В приходо-расходной книге 1577 г. имеется указание на строительство приспособления для ловли рыбы на р. Леже. Монастырский слуга Феодорит в нояб. «делал езда [езы], дрова сек на усть Лежи» (Приходо-расходные книги. 1871. С. 22). В 1582 г. царь выдал игум. Адриану жалованную грамоту вместо сгоревшей при пожаре. Она утверждала за К. К. м. все его владения, а также соляные варницы на р. Кулой Двинского у. В 1599 г. по жалованной грамоте Бориса Годунова мон-рь получил право ловить рыбу 2 неводами в реках Вологде, Сухоне и Леже. Записи в приходорасходной книге свидетельствуют, что в 60-70-х гг. XVI в. обитель владела конскими и коровьими стадами.

К нач. XVII в. большая часть владений К. К. м. по-прежнему располагалась в Вологодском у. Однако мон-рю принадлежали также деревни и угодья в Пошехонье, Костромском у., на реках Лежа, Киекса, Окольная Сухона и др. По сотной грамоте 1631 г., описывавшей вотчину мон-ря в Комельской и Обнорской волостях, обители принадлежали 143 поселения (включая пустоши), а также владения приписных Коптевой и Перцовой пустынь - 13 селений.

По жалованной грамоте К. К. м. 1621 г. власти обители ежегодно получали от гос-ва 350 р. на приобретение необходимых братии товаров: «Велели им про монастырской годовой обиход купить по их росписи воску и ладану, и вина церковного, и фимьяну, и патоки, и на братью, и на слуг, и на служебников, и на всяких монастырских служебников сукон, и холстов, и обуви, и мереж на рыбную ловлю, и железа, и укладу, и лошадей, и коров, и рыбы, и всякие монастырские мелкие рухляди» (ИРИ. Ч. 4. С. 730-731).

Большой интерес представляет корнилиевское с. Грязивицы, расположенное в 5 км к северу от мон-ря. В 1631 г., когда была составлена сотная грамота, в нем были 2 деревянные церкви - апостолов Петра и Павла с приделом прп. Корнилия Комельского и Рождества Христова. При храмах располагались строения «церковное, монастырское и приходных людей» и колокольня с колоколами. В селе насчитывалось 40 дворов: один монастырский, остальные крестьянские. Регулярно устраивались ярмарки. По воскресеньям съезжались крестьяне как из вотчины К. К. м., так и из др. мест. Мон-рь получал большой доход от торговли, поскольку, как отмечает сотная, все пошлины от торговли собирали монастырские служители и использовали на нужды обители: «В селе ж торг по воскресеньям, торгуют тутошние и приезжие крестьяня хлебом и всякими мелкими товары; а пошлины збирают на монастырь по государеве жаловалнои грамоте за приписью диака Семена Головина 129-го году».

В 1631 г. в вотчине К. К. м. указаны 407 дворов, в которых жили 518 чел. Только крестьянское население вотчины составляло ок. 3150 чел. В церковных и монастырских дворах проживало ок. 190 чел., а 16 - в кельях при церквах. Т. о., общая численность населения вотчины К. К. м. в Вологодском у. составляла 3356 чел.

В XVII в. продолжался рост и монастырских владений, преимущественно за счет вкладов на помин души и пожалований местных феодалов. Во 2-й пол. XVII в. наиболее распространенным стал обмен земли. В копийной книге монастыря только в 90-х гг. XVII в. зафиксировано 27 таких сделок (ГАВО. Ф. 520. № 114). В К. К. м. наиболее крупное земельное владение приобрел в 1693 г. игум. Климент. Он выменял у кнг. Марьи Изотовой сельцо Шубино с пустошами Крюковой и Карманцовой в Переславском у., отдав взамен пустоши Вязьма и Карпово в Ухтомской вол. Пошехонского у. (Ист. и стат. описание. 1855. С. 79). На протяжении XVII в. в мон-рь поступили пустошь Тимова от кн. И. Т. Ухтомского в 1655 г., пустоши Захарьина и Красный Холм в Пошехонском у. от Воина Леонтьева, Григория Васильева и Ивана Никитина Шитуновых в 1684 и 1686 гг., дер. Ласконцево от Федора и Дмитрия Гневашевых в 1694 г., дер. Хомутникова по закладной от вдовы Ирины Мишевской в 1697 г. и др. (РГАДА. Ф. 281. № 9737, 9774, 3015, 9717, 3065, 9784, 3057, 3073, 9790, 3109, 3110, 3100, 3101, 3102, 3103, 3105, 3187, 3191, 3195, 3131, 3161, 3162, 9799, 3208, 3211, 3165, 3180, 3241, 3223, 3228, 3232, 3235-3237, 3252, 3261, 3263, 3264, 3270, 3283, 3281, 3285, 3286; ГАВО. Ф. 520, № 114).

В 1657 г. только близ К. К. м. на воловьем дворе содержалось 60 коров и быков. До 500 копен сена ставили на отхожих монастырских пожнях, к-рые располагались на реках Сухоне, Вологде, Леже, Киексе и др. В описи монастырского имущества 1657 г. названо 5 рыболовных угодий: «Два истока, в одном идет в Корнилив монастырь 4 рыбы, а пятая идет в Прилуцкои монастырь; другои исток на Кекосе да ез на усть реки Лежи и двор становои; да ез на Верхнои Сухоне; ез на реке на Вологде; на реке ж на Вологде другои ез, словет Пустяк» (Отписная книга. 1994. С. 168-169).

С XVI в. К. К. м. владел 4 соляными варницами на р. Кулой в Двинском у. Об этом сообщает жалованная грамота царя Феодора Иоанновича 1582 г. С каждой варницы монастырь должен был платить в казну по 11 алтын: «А остается у них за монастырским обиходом у году по 5 тысяч пуд соли. А ходит, де, под тою солью водяным путем один дощаник и с тех их 4 варниц оброку и иных податеи имати не велено» (ИРИ. Ч. 4. С. 713). Монастырские власти продавали соль в Москве, Твери, Вологде, Тотьме, Устюге, Холмогорах и др. Еще в 1-й пол. XVI в. варницы принадлежали обители, однако в 1552 г., во время пожара в К. К. м., первоначальная жалованная грамота на их использование сгорела. В 1629 г. право на владение монастыря соляными варницами на р. Кулой подтвердил царь Михаил Феодорович.

Во 2-й пол. XVI-XVII в. власти К. К. м. уже регулярно покупали соль. По таможенной книге Вологды 1634 г., казначей Симеон купил мех соли у старца Антониева Сийского мон-ря. В 1703 г. мон-рь купил 10 мехов соли весом в 300 пудов 3 четв. (ГАВО. Ф. 496, № 54. Л. 11 об.). Т. о., в XVII в. монастырь прекратил эксплуатацию соляных варниц.

К. К. м. совместно с Павловым Обнорским монастырем владел двором в Москве, «за Белым городом, за Стрелечьи вороты в Печатнои слободе» (Отписная книга. 1994. С. 161). По переписной книге Вологды 1678 г., Комельскому монастырю принадлежало в городе и на посаде 2 двора (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. № 57). В 1-й пол. XVII в. известно о 2 ярмарках в обители. Их устраивали в дни монастырских праздников - Введения во храм Пресв. Богородицы в нояб. и прп. Антония Великого в мае (июне) и называли соответственно Введенской и Антониевской.

Сельское хозяйство развивалось в селах Лапшино и Новое в Вологодском у., Погорелое и Мошенкино в Пошехонском у. Мон-рю принадлежали также Коптева и Перцова пустыни. В кон. XVII - нач. XVIII в. денежные средства в основном поступали в К. К. м. от сбора пошлин. Получив в 1621 г. от гос-ва это право, к нач. XVIII в. мон-рь собирал их на сумму ок. 334 р. 3 алтын, что равнялось 49,3% всех монастырских доходов. Наиболее прибыльным источником поступления денег был сбор в с. Грязивицы, благодаря его выгодному расположению, мостовых и таможенных пошлин, а также взимание «на фемьян и на ладан таможенную пошлиною: а сбирали тое пошлину тое ж их вотчины крестьяне на веру, а в соборе было 2 руб. 5 алт.» (ИРИ. Ч. 4. С. 730). В 1703 г. таможенные пошлины поступали в монастырь 2 раза в год. В июне «принесли таможенного сбору с месяца января по месяц июнь» житник старец Антоний и выборный целовальник И. Епифанов 63 р. 11 алтын, в нояб.- 3 р. 13 алтын 2 деньги (ГАВО. Ф. 496. № 54. Л. 5, 31). Мостовые пошлины из Грязивиц приносили ответственные за их сбор и доставку старец Тарх и монастырские слуги. Первую, весьма крупную денежную сумму - 109 р., собранную с начала года, старец принес в июле, 2 р. 14 алтын 2 деньги поступили в сент., и, наконец, 5 р. старец Тарх принес в нояб. Т. о., общий размер таможенных и мостовых пошлин, собранных мон-рем в с. Грязивицы в 1703 г., составил 186 р. 38 алтын 4 деньги, или 55,7% всех пошлинных денег.

В янв., в праздник прп. Антония Великого, на ярмарке, организованной в обители, собирали пошлины с привезенных товаров и за торговлю лошадьми. Это право власти К. К. м. получили в 1677 г. по грамоте царя Феодора Алексеевича, к-рый пожаловал «в вотчине Корнильева монастыря в селе Грязлевицах конские пошлинные деньги збирать в монастырь на свечи, и на ладон, и на всякую церковную утварь, а стремянным, и задворным, и стряпчим конюхом и выборным целовальником для сбору конских пошлинных денег в монастырь и в село Грязлевицы въезжать и пошлин збирать не велено» (Акты. 1994. С. 106). Сбор конских пошлин в с. Грязивицы конюшенный старец Пахомий осуществлял дважды - в марте и в сент. В нач. XVIII в. монастырь получил доход за предыдущий год от сбора конских пошлин ок. 130 р., или 38,9% всех пошлинных сборов. Доходы К. К. м. от сданных в аренду угодий в 1703 г. составляли 20%, значительно меньшую сумму (8,9% всех поступлений) власти мон-ря собирали в качестве оброка. 15% доходов К. К. м. формировалось за счет торговли. С мельниц К. К. м. получал лишь 5% всех доходов.

К 1764 г. К. К. м. в Вологодском, Пошехонском и Переславском уездах принадлежали 2822 крестьянина. В Вологодском у. была подмонастырная вотчина, а также села Персово (бывш. Перцова пуст., приписанная к мон-рю в 1588), Лапшино, Новое и Коптево (бывш. Коптева пуст.); в Пошехонском - села Погорелое и Мошенкино, в Переславском у.- с. Шубино и сельцо Семенково с деревнями и пустошами. Пашни и угодья мон-ря составляли в целом ок. 500 четв. земли. Монастырю принадлежали 3 рыбные ловли - при устье р. Лежи, на Окольной Сухоне и при Оназимском истоке. К. К. м. имел 3 подворья - в Москве, за Сретенскими воротами, в приходе Успения Пресв. Богородицы; в Вологде, в приходе Покрова Пресв. Богородицы (осадный двор) и на Новинковской ул. (келья для приезда монастырских властей).

После 1764 г. доходы К. К. м. стали снижаться. Одним из главных источников поступления средств стал открытый в 1765 г. у стен монастыря минеральный источник, на основе к-рого в сер. XIX в. была устроена лечебница с холодными и теплыми ваннами. Во 2-й пол. XIX в. в обители находилась церковноприходская школа на 30 мальчиков и девочек, богадельня на 4 чел. К сер. XIX в. К. К. м. получал постоянные денежные средства от государства - 466 р. 62 к., а также до 300 р. в качестве процентов по ценным бумагам. Кроме того, содержание К. К. м. обеспечивали доходы с мельниц, от рыбных ловель, а также средства, вырученные от продажи свечей и проч. В нач. ХХ в. К. К. м. владел ок. 170 дес. земли, на к-рой располагались строения, коммуникации и сенокосы. В 1908-1911 гг. капитал К. К. м. составляли 47 986 р.

Вскоре после революции 1917 г., следуя декрету «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», власти Грязовецкого у., на территории которого находился мон-рь, начали по своему усмотрению распоряжаться монастырским имуществом. В обители был размещен детский дом «Республиканец». 25-26 марта 1924 г. решением президиума Грязовецкого уисполкома закрывались все мон-ри района. Согласно докладной записке председателя Грязовецкого уисполкома П. Е. Едемского Президиуму ВЦИК, хозяйственное состояние К. К. м. к этому времени было скудным, «монашествующие и совет это признали как явление бесспорное и с закрытием [монастыря] целиком согласились» (Кожевникова. 1994. С. 85). 15 апр. 1924 г. К. К. м. был официально закрыт, а насельники - «старики… помещены в доме призреваемых». Но корнилиевские монахи в отличие, напр., от насельников соседнего Павлова Обнорского монастыря закрытию обители не сопротивлялись: «...верующие, совет и монахи сказали открыто, что давно пора [закрыть], и никаких ходатайств». В одной из монастырских церквей предполагалось создать «народный дом», 2-ю церковь - отдать под квартиры, а 3-ю - разобрать «ввиду разрушенности ее». Братский корпус следовало передать «губсоцстраху для использования под дом отдыха рабочим и служащим» (Там же. С. 86-88).

В 20-х гг. XX в. на территории К. К. м. был устроен санаторий Архангельского союза леса и сплава; с 1939 г. в бывш. монастырских зданиях размещали интернированных польских военных. 28 дек. 1941 г. НКВД СССР выпустил приказ «Об организации специальных лагерей для бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в плену и окружении противника». Одним из таких лагерей стал расположившийся в бывш. мон-ре Грязовецкий спецлагерь № 150. Поступавшие в лагерь с кон. янв. 1942 г. военнослужащие размещались в «двухэтажном кирпичном корпусе» (вероятно, здание трапезной палаты), 4 деревянных бараках и брезентовых палатках. Всего за период существования Грязовецкого спецлагеря через его бараки прошли 12 687 военнослужащих РККА. С марта 1943 г. в Грязовецком спецлагере содержали немецких военнопленных (Кузьминых, Старостин. 2010. С. 49, 52). После 1945 г. на территории мон-ря находилась тюрьма, где отбывали срок осужденные по 58-й ст. УК СССР. В 50-х гг. XX в. была открыта обл. психиатрическая больница, просуществовавшая до 90-х гг. К 2015 г. здания К. К. м. находились в руинах. Сохранились развалины трапезной палаты с Воскресенской ц. и фрагменты пристроенных к ней в XIX в. зданий.